«Поющие Дети» - за культуру и мир
Впервые в Таджикистане я оказалась в 2005 г.,
работая в одном из международных проектов сельского развития. Проект назывался «Инициатива
развития Зарафшанской долины» и финансировался британским министерством Международного развития.
Я отвечала за мониторинг результатов проекта, оценку сельской бедности и реабилитацию сельской
инфраструктуры на пилотных территориях проекта.
После распада Советского Союза в 1991 г. Таджикистан пережил гражданскую войну, длившуюся с 1992 по 1997 г. Её последствия сказываются до сих пор. Ныне Таджикистан – самая бедная страна на постсоветском пространстве, больше половины населения находится за чертой бедности. Территория небольшая, 143 тысячи квадратных километров, из них 93% - горная местность и только 7% может быть использовано под пашню. Тем не менее, преобладает сельское население: более 70% проживают в кишлаках. Население молодое, большинство людей в трудоспособном возрасте. Промышленность слабая, рабочих мест нет, земля прокормить не может, поэтому порядка миллиона жителей находятся в трудовой миграции (а всё население страны составляет менее 8 миллионов).
Я работала в Пенджикентском районе. В районе проживают более 200 тысяч жителей, а в самом Пенджикенте – более 35 тысяч. Исторически и географически Пенджикент является городом-спутником Самарканда, уже не одно тысячелетие. Между этими городами всего 50 километров равнинной дороги. Но теперь Самарканд расположен на территории другого государства, Узбекистан, и с 1 ноября 2010 года узбекские власти закрыли границу между Пенджикентом и Самаркандом – и для туристов, и для жителей обеих стран. Пенджикент фактически оказался в изоляции, так как от крупных городов Таджикистана, Душанбе и Худжанда, он отделён высокими горными хребтами (рис. 1). Особенно пострадал малый бизнес, многие предприниматели разорились, а крупного бизнеса к тому времени в районе практически не осталось.
Но не бедность в этих местах удивила меня, а те песни, которые люди поют в кишлаках. Тексты некоторых из этих песен очень старые. Например, в джамоате Рудаки поют песни на стихи А.Рудаки, который умер в 941 г., - более 1000 лет назад. Мне показалось это очень необычным явлением – как таджики сумели сохранить эту поэзию на протяжении стольких лет в повседневной жизни, а не только в специализированных учреждениях?
Много великих поэтов писало на этом языке. Рудаки, Руми, Фирдоуси, Хайям, Хофиз - каждое столетие восходила звезда мировой поэзии. Последним широко известным их поэтом был Лоик (1941 – 2000). Он родился и вырос в кишлаке Мазори Шариф, неподалёку от кишлака Панджруд, родины основателя таджикской поэзии А.Рудаки. Оба кишлака расположены в Пенджикентском районе. Жители любят своих поэтов. Обычные люди не только читают стихи, они знают их наизусть и с удовольствием цитируют, они поют песни на эти стихи. Более того… Я жила там почти два года и наблюдала это сама: они прощают своих поэтов. Поэт в вашей семье или в непосредственном окружении – источник дискомфорта. Возможно, когда-то он станет знаменитым, но при жизни он доставляет массу неудобств. Он обличает. Он влюбляется и может полюбить чужую жену. Поэт может и подраться. Иногда поэты оказываются в тюрьме, но, как правило, их отправляют туда политики. Обычные граждане не спешат обратиться в милицию, а если и пришлось, то забирают свои заявления, - они прощают своих поэтов и певцов, потому что ценят их искусство. В общем, у меня сложилось впечатление, что к певцам и поэтам сограждане относятся более мягко, чем ко всем остальным, и даже любяще, – по крайней мере, по моим наблюдениям в Пенджикентском районе.
Сельские музыканты могут исполнять очень сложные песни. А ведь в сельской местности нет музыкальных школ, и теперь почти не осталось музыкальных кружков. Обычно дети учатся этому искусству в семье. С первых месяцев они слышат эти песни и видят, как старшие родственники играют на музыкальных инструментах. Вероятно, уже в раннем детстве закладываются основы будущего музыкального мастерства. Невозможно представить, чтобы сельский мальчик часами выдалбливал гаммы, – в кишлаке у него слишком много других обязанностей. Сейчас ситуация меняется. Глобальный рынок изменил сам образ сельской жизни. Каждый торопится делать деньги, а народные песни – очень длинные. Нужно много времени, чтобы освоить песенную технику. Слушатели должны быть любящими и терпеливыми, как и певец. Мой следующий вопрос был: сохранится ли завтра это искусство в кишлаках – или только в музеях? Чтобы выяснить это, надо было узнать, что поют дети, что они любят петь. Может быть: прощай, шашмаком, – хэлло, Барби!
Чтобы привлечь детей на музыкальные встречи, я обещала им делать видеозаписи их выступлений и впоследствии отдать DVD с их песнями. Дети сами выбирали, что они будут исполнять. Это было важным условием: петь только то, что им самим хочется. Лишь один школьник пел сложные старинные песни, один - из семи джамоатов (джамоат – аналог волости, группа близко расположенных кишлаков, единица административного управления; в Пенджикентском районе 14 джамоатов). Поэтому можно сделать вывод, что старинные песни уходят из повседневной жизни. Старые исполнители умирают, инструменты изнашиваются. Исполнителей среднего возраста ещё можно найти, но молодёжи практически нет. Музыкально одарённые дети получили обещанные диски. Я получила ответ на свой вопрос и думала, что моё исследование закончено.
Но дети так не думали. К следующей весне они подготовили новые песни. Они использовали полученные диски как учебное пособие. Они увидели себя и других исполнителей и смогли что-то усовершенствовать в своём пении. Я убедилась, что они действительно хорошо поют, и стала подыскивать подходящую аудиторию для юных исполнителей. Мы устраивали концерты в больницах и детских садах. Люди были благодарны.
Несмотря на провал по всем экономическим показателям я не считаю атмосферу в Пенджикентском районе безысходной. 8 февраля 2012 года умер лучший певец города, Олим Бобоев, и весь город вышел проститься с ним. Несмотря на стужу, на затяжную зиму, на постоянные перебои с электроэнергией (иногда в Пенджикенте света нет целыми днями, а в кишлаках - неделями, даже школы и больницы не отапливаются) – это событие объединило людей. Бедные и богатые, таджики и узбеки, – все захотели проститься с Олимом, это был народный певец.
Поэтому, наверное, не случайно именно в Пенджикентском районе образовалась незарегистрированная неправительственная организация «Поющие дети». Её деятельность началась в 2008 году с организации музыкальных встреч в нескольких кишлаках. «Мы верим, что музыка приносит людям радость и помогает найти общий язык с представителями разных культур и поколений. Поющие дети - это не формальное определение. Слово поющие передаёт скорее состояние души, чем голосовых связок, а слово дети означает открытость, искренность и восприятие жизни как чуда».
Первым шагом этой организации стало проведение концертов в больницах. Концерты были записаны на камеру, и их участники получили DVD со своими выступлениями. Они использовали их при подготовке к следующим музыкальным праздникам. По-прежнему, дети сами выбирали, что им петь. В работе с детьми мы сознательно избегали рейтингов и конкурсов, полагая, что талант есть у каждого. На наших встречах мы стремились создать такую атмосферу, чтобы каждый участник раскрыл свой талант, - тогда все становятся богаче.
Следующим шагом в развитии организации стали музыкальные тренинги. Дети работают очень интенсивно в течение 3-4 дней с профессиональными музыкантами. Мы подготавливаем и проводим какое-то культурное событие. Последним таким событием была презентация сайта организации «Поющие дети» в Пенджикентском дворце Искусств.
Наши первые видео были выложены в интернет в марте 2011 года. Теперь на канале dojraru в YouTube размещено 400 видео, а число просмотров превысило 360 тысяч. Смотрят в основном в России, далее по числу просмотров следуют Казахстан, Украина, Таджикистан и Соединённые Штаты. В названии канала использовано слово дойра, что означает бубен. Этот старинный народный инструмент широко распространён в Таджикистане до сих пор. На сайте представлены видеозаписи выступлений и другое наше творчество: публикации, фотографические фильмы, проектные идеи. Мне бы хотелось сделать сайт местом встречи тех, кому дорого народное искусство и детское творчество. Здесь можно обменяться идеями, опубликовать свою точку зрения или отдельный комментарий.
В кишлаках и в самом Пенджикенте доступ к интернету ограничен, да и скорость тамошнего интернета затрудняет просмотр видео. Наверное, именно поэтому Таджикистан занимает лишь четвёртое место по числу просмотров. Тем не менее, дети уже летом 2011 г. убедились, что их видео смотрят во всём мире и некоторые выступления за неполные три месяца набрали по несколько тысяч просмотров. В YouTube хорошо организована аналитика просмотров – наглядно представлены демографические данные аудитории и её география. Летом я познакомила детей с первыми появившимися в YouTube комментариями. Дети и сами стали получать по телефону отзывы своих родственников, работающих за границей. В основном, очень тёплые, добрые комментарии. Это вдохновило детей. Они и до интернета вполне серьёзно готовились к выступлениям, но теперь почувствовали себя открытыми всему миру. Даже проживая в заброшенном кишлаке и редко выбираясь в другой кишлак или районный центр, дети ощутили связь с большим миром, увидели, что их творчество интересно людям в разных странах.
Приведу несколько примеров. Сейчас нашему каналу dojraru в YouTube год: первое видео было выложено 17 марта 2011 г., последние – в марте 2012 г. Первое место, с большим отрывом по числу просмотров - 30 тысяч - занимает 10-минутное видео: «Таджики хором поют рубаи «Кабкак шавам» (Куропаткой стану), запись 2007 г. Тогда я первый раз взяла камеру в руки, никаких поющих детей ещё не было, а было несколько музыкантов из разных кишлаков, собравшихся за достарханом в красивом местечке Оби Сарой. Оператор и техника – исключительно на любительском уровне, поэтому я долго сомневалась, размещать ли вообще это видео в интернете. И разместила только потому, что те, кого я снимала, - очень талантливые и красивые люди. И теперь вижу, что не ошиблась. Вполне любительскими средствами удалось запечатлеть живое народное искусство, - получился не концертный номер, а кусок жизни, но жизнь в нём как бы сконцентрировалась. Зрители откликнулись: видео получило самое большое число комментариев. Теперь, выложив четыреста видео и имея сотни тысяч просмотров, можно получить и достоверную статистику для анализа того, какие факторы влияют на популярность. Многое важно - значок видео (кадр, которым оно представлено в интернете), искусство оператора, место съёмки, качество техники, текстовое описание. Но решающим фактором, по-моему, являются люди, которые запечатлены: их талант, их искренность и красота. Технические недостатки простят – ради искусства без искусственности. Но мы стараемся учиться – работаем с профессионалами, используем более совершенную технику и т.д. Наверное, имеет значение, и содержание канала dojraru в целом: здесь зритель не наткнётся на пошлость, насилие, отчаяние и фальсификацию. Мы не прячемся от жизни, но стараемся увидеть красоту в обыденном и поделиться чем-то положительным. Нашим девизом могли бы стать слова Ренуара: «В жизни достаточно скучных вещей, не будем фабриковать ещё новых. Я знаю, трудно добиться признания того, что живопись может быть большой живописью, оставаясь радостной». В более сытое и спокойное время было бы естественно показывать, что не всё кругом благополучно, но сейчас, когда сотни тысяч людей оказались оторванными от близких и еле сводят концы с концами, мы ищем возможность порадовать зрителей.
Вторая по числу просмотров видеозапись (больше 10 тысяч) сделана в сельской больнице в 2009 г. Поёт Сипехр, школьник из горного кишлака (рис. 2). Песня называется «Модарам» (Мама). «Не знаю, мама, знаешь ты или нет: седыми стали мои волосы, белыми, как твоё молоко». Дети выбирают серьёзные, совсем недетские произведения. Запись сделана в саду, окружающем больничное здание. Любительское видео, но исполнитель – вдохновенный. Девочка, вышедшая танцевать под его песню, тоже талантлива. Они совсем не репетировали, они тогда впервые увидели друг друга. В наших концертах много импровизации, – и это создаёт праздничный настрой: происходит что-то неожиданное, незаученное. На третьем месте – также видео Сипехра, «Дар лаб тарона» (С песней на устах, больше 9 тысяч просмотров), сделанное летом 2011 г. В течение нескольких лет этот мальчик удерживает неформальное лидерство в нашем сообществе, и именно его песни стали лидерами просмотров. В нём сочетаются музыкальная одарённость, внутренний такт и высокая работоспособность. Каждый год, начиная с 2009, Сипехр подготавливает полный диск песен, в YouTube выложено более 30 его видео. В школе, где он учится, нет учителя пения, много времени у Сипехра занимают хозяйственные дела – он пасёт скот и является единственным мужчиной в доме, так как старшие братья уехали на заработки в Россию, а отец живёт в Душанбе. Уже в 2010 г. Сипехр лишился того высокого чистого мальчишеского голоса, который был у него в 2008-09 гг. Голос меняется, и петь можно только вполголоса, осторожно. Тем не менее, Сипехр продолжает лидировать, – не за счёт децибелов, технических трюков или какого-либо «раскручивания»: он научился управлять голосом и умеет вложить в пение всю душу.
За Сипехром по числу просмотров плотной группой следуют девушки и женщины, таджички и узбечки, «поющие мамы» и «поющие дочки». Как они сумели сохранить и развить свой дар в отсутствие музыкальных конкурсов, фестивалей и музыкального образования – остаётся для меня загадкой. Но интернет позволил им убедиться, что их искусство востребовано. Они хотят и готовы быть услышанными. Конечно, поющие дети, как и их мамы, – не из самых бедных семей, но испытания не обходят их стороной. Мужья, отцы и братья часто живут и работают в другой стране, нелёгкий сельский труд полностью ложится на женские и детские плечи. Некоторые семьи, оказавшись в застойной бедности, уже потеряли надежду выбраться из этого состояния, но есть и те, кто не сдаются и поддерживают других. Вот строки, посвящённые Хамиде Асомиддиновой, одной из наших самодеятельных певиц, которая могла бы украсить любую сцену:
В бурном потоке несправедливости и справедливости
Легко потерять равновесие.
В тяжкой борьбе за выживание можно упустить жизнь.
Но голос твой вновь и вновь наполняет сердца любовью.
Твой взгляд укрепляет души.
Твои песни возвращают достоинство униженным.
Хамида – мать троих детей, ведёт хозяйство, но сумела подготовить уже не один диск, и в интернете её видео набирают тысячи просмотров (рис. 3). Полагаю, что смотрят в основном выходцы из Таджикистана и Узбекистана. Хамида – узбечка и поёт, в основном, узбекские песни. В приграничном Пенджикентском районе проживает много узбеков, есть они и в нашем музыкальном сообществе. Фируза Холикова, тоже узбечка, растит четырёх детей, одна ведёт маленькое фермерское хозяйство, так как муж уже несколько лет работает в России, – и её видео также привлекают тысячи зрителей. Возможно, для большинства из них наши записи – это связь с родиной, с родной культурой. Хотя хорошее пение может радовать представителей разных культур. Вот несколько отзывов:
"1000 рахмат байда нагз мехони у тебя есть талант - это комментария от туркменов с Таджикистана с
Джиликульского ройона" - написали Алиджону Гаффорову по поводу исполнения таджикской песни
«Джавони рафт» (Молодость ушла);
«Класс! Молодцы. Я не таджик, я еврей из Душанбе. Я всё понял, это древняя таджикская
культура, которую надо возродить, мне понравилась – и тем, кто живёт в Израиле. Мы вас помним.
Молодцы – северные таджики, они всегда умные были. СПАСИБО» (по поводу видео «Таджики хором поют
рубаи»).
Последние зимы в Таджикистане выдались затяжными и очень холодными. Бывает, что в кишлаках неделями нет света, даже в Пенджикенте свет порою дают лишь на один-два часа в сутки. Качество здравоохранения и школьного образования падает. Многие сельские школы напоминают полуразрушенные сараи. Дети говорят, что лучшие учителя уехали в поисках заработка. Учителя пения просто вынуждены были уйти из школ, поскольку число уроков в школьной программе сократилось настолько, что заработок перестал обеспечивать пропитание. Дети растут в трудных условиях. Они часто болеют. Анемия, глисты и т.д. – у них есть эти проблемы. Питание у большинства довольно скудное. Но и в этой ситуации дети радуются музыке и стараются порадовать других людей.
Четвёртое и пятое июня 2011 г. были объявлены днями Пенджикента в Душанбе. Я предложила трём мальчикам из Пенджикентского района поучаствовать в этом событии. Официальные мероприятия завершились неожиданно быстро – к обеду первого дня, но мы остались в Душанбе и на следующий день. Мы побывали в Ботаническом саду, в чайхане «Рохат», в зоопарке и на Комсомольском озере. Мальчики пели свои любимые песни, в основном на слова Лоика, их земляка. Люди слушали с благодарностью. Поэтому киноочерк о нашем пребывании в столице назван «День Пенджикента в Душанбе», я выложила его в интернет с русским и английским переводом исполненных песен.
На тренингах дети заняты подготовкой к своим выступлениям, но мы стараемся, чтобы они и поплавали, и поиграли, и вкусно поели. Размещаемся иногда на турбазах, иногда в гостиницах, а холодной осенью 2011 г. нас приютил детский сад. В непринуждённой атмосфере таланты раскрываются. Двое наших мальчиков приняты в школу-интернат при институте Искусств в Душанбе. На рис. 4 вы видите младших школьников, которые осенью 2011 г. вместе с родными приехали в столицу Таджикистана, чтобы там получить музыкальное образование. В интернате они прошли прослушивание, по результатам которого могли быть зачислены все, но родственники решились оставить только двоих ребят: котельная в школе не работает, не в каждом классе есть электрообогреватели, поэтому бывает очень холодно. К тому же образование стоит денег, пока небольших, порядка 20 долларов в месяц, но для сельских жителей и эта сумма может оказаться слишком высокой.
Четверо из наших детей, окончив сельскую школу, поступили в институт Искусств. На рис. 5 запечатлён момент проходившего в 2011 г. летнего тренинга для старшеклассников и выпускников школ. Шестеро из поющих юношей являются ныне студентами вузов, в том числе института Искусств, а среди них и тот единственный мальчик, который ещё в школе пел сложные старинные песни, шашмаком, - Мухаммадтобе Хурсандов, он с дойрой.
Для каждого тренинга мы придумываем что-нибудь новое: новую музыку, новые танцы. Например, в танце «Бахори хаждахум» (Восемнадцатая весна) звучит мелодия Саломат Аёзовой в обработке Шавката Мастонова, оба – сельские жители и активные участники наших музыкальных тренингов, таджики. Постановщик танца – Абдумалик Сиддиков, узбек. Среди танцующих девочек есть и таджички и узбечки. В сообществе «Поющие дети» нет конфликтов между узбеками и таджиками. У нас та же самая проблема, что у района в целом, – закрытая граница между Самаркандом и Пенджикентом.
Наши первые видео – это песни в исполнении сельских музыкантов, детей и взрослых, записанные рядом с их домом или там, где мы устраивали концерты. Мы старались работать на открытом воздухе, в красивых местах, без усилителей. Иногда запись осуществлялась и между выступлениями. Потом из этого материала получились первые документальные фильмы: «Хранители», «17 минут в приграничном районе», «Репетиция». Когда одарённые дети собираются вместе в неформальной обстановке, происходит что-то интересное и неожиданное. Так возник фильм «Осенним вечером». Дети из разных кишлаков съехались в Пенджикент на музыкальный тренинг. Накануне отъезда они устроили для себя концерт. И пели так искренне и вдохновенно, что их учителю тоже захотелось спеть – в песне он рассказал историю своей любви. Среди слушателей были его бывшая жена и заболевший сын, тоже музыкальный мальчик. Кто-то решит, что это фильм-концерт, кто-то увидит историю любви и прощения. Для меня это попытка ответить на вопрос, как строить отношения с теми, кто был нам очень близок и с кем впоследствии мы расстались... Заранее составленного сценария не было, он сам сложился из взглядов, песен, слёз и улыбок. Возможно, любовь прошла, но обиды не застят ушедшую радость, а музыка способна её оживить. А дети - да, они талантливы и вместе с тем так хрупки и нуждаются в поддержке.
Позже мы обратились и к другим жанрам. Любя таджикскую поэзию, я не могу не отметить бьющую в глаза разницу в отношении к женщинам - в этой самой поэзии и в повседневной жизни. Самый тяжёлый труд - стирка в ледяной воде, ношение тяжестей и т.п. - на плечах женщин. Женщины в Таджикистане красивы и талантливы - они заслуживают поддержки, заботы и участия не только в стихах, хотя бы и очень выразительных. Эта коллизия отражена в клипе «Загляни в моё сердце». Девочки стирают бельё в горной речке, складывают его в тазы и уносят на головах. Мальчики едут за ними на ишаках и поют песню «Бар мулки дилам» (Загляни в моё сердце – первые слова песни). Вполне традиционные стихи: лирический герой объясняется в любви и почти умирает от этого чувства. Последний куплет мальчики исполняют уже без ишаков, – на ишаках девочки увозят выстиранное бельё. Одна из них оборачивается, мы видим крупным планом её лицо в лучах заходящего солнца. Этот завершающий кадр перекликается со строкой песни «Лицо твоё сияет предо мною с заката до рассвета». Над клипом работал Орзумурод Шарипов, – талантливый режиссёр, сотрудничающий с нами с 2010 г. Клип выложен в YouTube с русским и английским переводом. Первый комментарий: «Классно, особенно транспорт».
Таким образом, исподволь вводятся новые нормы поведения. Может быть, отношение к женщинам изменится, для начала хотя бы в нашем сообществе. Сообщество это небольшое – примерно полсотни человек, но в Пенджикентском районе нас уже знают, а благодаря интернету, возможно, наше влияние расширится.
В другом клипе, «Солнце, воздух», звучит музыка Саломат Аёзовой, жительницы кишлака и активной участницы нашей организации, а на экране мелькают сценки из летних тренингов. Женщина-композитор, тем более в сельской местности, – редкое явление в Таджикистане. Очень вдохновляющий пример – пусть зрители знают своих героев и достижения.
Большую часть профессиональной жизни я занималась вопросами сельского развития. Что такое развитие? В самом общем плане, это увеличение свободы людей и реализуемых прав. Я уверенна, что развитие фактически не поддаётся измерению, – и не только потому, что возникновение принципиально нового не умещается в существующие стандарты [Родионова, 2008. С. 376 – 381]. Как измерить здоровье, счастье, красоту? Тем не менее, я думаю, что развитие можно осуществить. Общих рецептов нет: вы работаете с доступными ресурсами, комбинируя их таким образом, чтобы не допустить бедности и раскрыть творческий потенциал окружающих людей, а тем самым и ваш собственный. Оказавшись в Таджикистане и наблюдая попытки преодолеть бедность путём экономического роста, я усомнилась в эффективности такого подхода и попробовала задействовать другие рычаги – найти потенциал не экономический и работать с ним. В конце концов, экономика составляет лишь часть культуры и жизни, но, оказавшись в рынке, мы привыкли оценивать всё подряд экономическими критериями. Главное – поддержать и развить творческую жилку в людях, тогда они сами сообразят, куда и как им развиваться. А для того чтобы они поверили в свои силы, надо приподнять их дух. Надо найти какие-то достижения – и показать: смотрите, на что вы способны… И если они поверят, то сумеют преодолеть страх бедности и другие стрессы. Ведь люди погибают не столько от недостатка материальных ресурсов, сколько от стрессов, от страха бедности, причём этот страх присущ как бедным, так и богатым, у кого-то он парализует волю, у кого-то порождает агрессию, кто-то направляет эту агрессию внутрь, кто-то – вовне, и все чувствуют себя несчастными.
Итак, ищем достижения, не ограничиваясь экономикой, – за что можно «зацепиться» и развить. Какими достижениями отмечен Пенджикентский район? Крупный бизнес не сложился, малый разорён. Архитектура довольно серая – или традиционные частные строения, обращённые лицом во внутренний двор, или унылые советские многоэтажки: туристов не заманишь. В чайханах можно вкусно поесть, но гостиницы очень посредственные: в номерах может не оказаться холодной воды, не говоря о горячей. Культурных достопримечательностей две – музей Рудаки и раскопки старого Пенджикента. Состояние раскопок удручает, утверждая бренность рукотворных памятников. Единственная зона отдыха – небольшое озеро, где можно искупаться, но и там вы не обнаружите ни кабинок для переодевания, ни оборудованного туалета. Пенджикентские дороги, даже в самом центре города, – яма на яме (или в яме?), в общем, ямам на этих дорогах тесно, а машинам опасно. Летом – жара и пыль, зимой – холод и темнота.
Вам уже не хочется в Пенджикент? Подождите. Вот идёте вы с пенджикентского базара по центральной улице с пакетом фруктов, может и не самых красивых, но несравненно вкуснее тех, что предлагают дорогие супермаркеты. Небо – чистое, окаймлённое горами. Из телевизоров, выставленных в чайханах, льётся голос, удивительный и незнакомый, – это крутят диски Олима. Нигде в другом месте вы не могли бы его услышать: он почти никуда не выезжал, изредка в Душанбе, но там популярен не был. Может быть, вы вернётесь на базар – купить его диск, потому что в мире таких голосов мало, второго такого голоса нет. Не знаю, перепадало ли Олиму что-нибудь с этих продаж. Сомневаюсь: его дом так и остался недостроенным. Он поёт свою песню на слова земляка, Лоика: «Умираю, наконец. Не от происков врагов, от мести друзей умираю. Сто раз старик – молодым умираю». Вот песня растаяла, даже воздух не дрожит. Ничего не изменилось. Так что же я застыла с раскрытыми глазами, очарованная странница, – ищу второго Олима? Второго Олима нет, нет уже и самого Олима, – но кому-то надо передать эстафету: у него не было учеников.
Такое искусство на пустом месте не рождается – должна быть традиция, должен быть энтузиазм. И я иду к детям – у кого ещё столько жизнелюбия и открытости, их дух поднять легче всего, они сами вам его поднимут. Сначала мы с Саломат Аёзовой выискивали поющих детей по школам, теперь родители сами приводят к нам детей. И мы все вместе – дети, мамы, бабушки, музыканты – на несколько дней отправляемся в путешествие: иногда в пределах района, иногда поближе к столице Таджикистана. Мы выдумываем сценарии, фотографируем, снимаем видео, пишем стихи и музыку, учимся друг у друга, приглашаем гостей, поём и танцуем. Потом приходится расставаться, но работа продолжается, – мы готовимся к новым встречам, к новым походам и выступлениям. Нам есть чем поделиться с людьми – изоляция будет преодолена.
Библиографический список:
Родионова Г.А. Культурная составляющая сельского развития // Пути России: культура – общество – человек. МВШСЭН, М. 2008. С. 376-382.
Опубликовано в сборнике статей "Визуальная антропология", Материалы конференции в рамках VI Московского международного фестиваля визуальной антропологии "Камера-посредник", 8 - 12 октября 2012 г., М., 2012 г.